Сегодня мне бы хотелось бы обсудить с вами тезис, который я обнаружил в одной интересной статье и который может показаться довольно провокационным для некоторых читателей. Этот тезис, сокращенная версия которого стала заголовком моей статьи, гласит: “Любая демократия – это диктатура правящего капиталистического класса, нравится это кому-то или нет”.
Фразу “Любая демократия – это диктатура правящего капиталистического класса, нравится это кому-то или нет” я обнаружил в одной из статей о предыстории войны в Газе. Я, кстати, опирался на неё в своей статье “Нефть, газ и борьба против России – Истинные причины войны в Газе”, если вы ее пропустили, рекомендую её прочесть.
Итак, во введении автор выдвинул несколько тезисов в качестве предварительного замечания по поводу войны в Газе. Один из них буквально вскользь содержит данное утверждение. Он гласил:
“Президент Израиля и лидер Хамас (движение пришло к власти легитимно в 2007 году, нравится это кому-то или нет) – не выражают позиции своих народов. Они выражают позицию элит, на которые опирается их власть. Так было, есть и будет, ибо капитализм (любая демократия – это диктатура правящего капиталистического класса, нравится это кому-то или нет) так работает.”
Мне эта фраза показалась очень запоминающейся и, главное, меткой. Ведь даже самые древние формы демократии, на которые так любят ссылаться нынешние представители “западных демократий”, были направлены в первую очередь на защиту богатых (сегодня мы бы сказали “капитала”) и их власти. В древних Афинах избирательное право было сильно ограничено, а в Римской республике оно было организовано таким образом, что голоса самых богатых имели гораздо больший вес, чем голоса плебеев, т.е. народа.
Даже эти ранние демократии были направлены на защиту богатства самых богатых и наделение их реальной политической властью. Желания и потребности бедных учитывались лишь в той мере, в которой те не бунтовали.
Сегодня ситуация почти не изменилась, поскольку в США, позиционирующих себя как оплот демократии, политические посты могут занимать только те, чьи избирательные кампании финансируются самыми богатыми (капиталом, корпорациями, бизнесом, называйте как хотите). Это называется пожертвованиями на избирательную кампанию, и, конечно, “благородные спонсоры” появляются после выборов и, когда надо, требуют что-то взамен.
То же самое относится и к лоббизму, который также осуществляется самыми богатыми (капиталом, корпорациями, бизнесом, называйте как хотите) и который является ничем иным, как узаконенной коррупцией, когда политикам после завершения политической карьеры предлагают хорошо оплачиваемые должности у лоббистов. То, что лоббизм – это узаконенная коррупция, не преувеличение, поскольку, например, в Германии существует специальный параграф для депутатов, который легализует их подкуп.
То, что это не имеет никакого отношения к демократии, т.е. к народовластию, – не моя “больная теория заговора”. В 2014 году это было доказано двумя профессорами из очень известных американских университетов в крупном исследовании. Используя бесчисленные опросы общественного мнения, они проанализировали, является ли то, что прописывается в законах Вашингтона, тем, чего хочет большинство граждан США.
Согласно результатам исследования, совпадение между тем, чего хочет большинство граждан США, и тем, что принимается в качестве законов в Вашингтоне, составило 0%. Таким образом, США – это не демократия, а олигархия, в которой несколько очень богатых и влиятельных людей решают, что будет сделано. Но для масс создается иллюзия демократии.
Я подробно рассматривал эту тему в своей книге “Наёмные работники”, которая имеет довольно широкую популярность в Германии и обязательно выйдет в России, поэтому для меня (и для большинства читателей моего немецкоязычного сайта Anti-Spiegel) она не нова. Я пишу эту статью только потому, что считаю вышеупомянутое утверждение (“Любая демократия – это диктатура правящего капиталистического класса, нравится это кому-то или нет”) крайне удачной формулировкой.
Причина, по которой это относится к любой демократии, заключается в том, что демократия всегда идет рука об руку с капитализмом, даже если в древности этого термина еще не существовало. Но уже тогда появился термин “олигарх”, поскольку в такой системе несколько человек неизбежно в какой-то момент становятся настолько богатыми, что могут оказывать решающее влияние на политику своего города или государства. Формально мы можем говорить о демократии, но де-факто в какой-то момент именно самые богатые определяют, куда двигаться дальше.
Однако эта статья не претендует на то, чтобы выступить против идеи реальной демократии или поддержать социализм (или что-то еще). Мне гораздо интереснее указать на фундаментальную проблему: в реальности демократия – это всего лишь модное слово, потому что при капитализме демократии быть не может, ибо как только возникает капитализм, власть сразу же переходит к капиталу.
Этой проблеме я посвятил отдельную главу в своей книге “Наёмные работники”, которую приведу здесь в качестве ознакомительного фрагмента:
Игра разума: демократический капитализм?
Консенсус в мейнстриме заключается в том, что демократический социализм – это нечто нереальное. В качестве аргумента выдвигается тот факт, что социализм, сформированный Советским Союзом, был не демократическим, что никто не оспаривает. Поэтому, согласно этому кредо, демократический социализм просто невозможен.
Я оставлю это на потом, потому что я не хочу здесь выступать с призывом к социализму. Я хочу задать вопрос наоборот: возможен ли демократический капитализм?
В этой книге мы увидели, что западные демократии на самом деле не являются демократическими. Там есть выборы, но, во-первых, существует контроль, чтобы ни один “левый” не имел шанса получить важный пост, а во-вторых, избиратели не могут решать какие-то политические вопросы, они могут решить только, кто будет принимать решения за них. И эти решения впоследствии обычно не соответствуют тому, чего хотят избиратели или тому, за что они голосовали, выбирая “своего” кандидата.
Под демократией, я понимаю нечто иное.
На самом деле, капитализм в принципе несовместим с демократией, потому что капитализм по определению хочет меньшего регулирования, то есть меньшего влияния государства. А меньшее влияние государства автоматически означает меньшее влияние граждан, то есть избирателей. Но что это за демократия, в которой влияние избирателей отодвинуто на задний план?
Западные демократии, имеющие англо-американское происхождение, с самого начала были направлены на защиту власти, влияния и богатства «богатых и влиятельных». Назывались ли они землевладельцами или владельцами плантаций тогда или корпорациями сегодня – неважно, принцип тот же. Их интересы защищаются любой ценой – даже в ущерб интересам граждан, то есть избирателей.
Поэтому демократический капитализм, по крайней мере, так же невозможен, как и демократический социализм. Оба они потерпели крах как демократии. Социализм советского образца никогда не был демократическим, и капитализм англо-американского образца тоже никогда не был демократическим, но он гораздо искуснее вел игру с народом и продолжает делать это сегодня.
Но что делать, если ни одна из двух экономических систем не совместима с демократией?
На самом деле об этом нужно написать отдельную книгу, потому что придется разработать такую экономическую систему, которая объединит сильные стороны обеих систем и устранит их недостатки. И еще сложнее: в этой экономической системе не должны возникнуть силы, которые могли бы потом – как при капитализме – в конечном итоге принимать все решения даже вопреки демократической воле народа. С другой стороны, это не должна быть политическая система, в которой политическое руководство дистанцируется от народа так же сильно, как при социализме. В настоящее время мы наблюдаем это в капитализме западных демократий.
Задача разработки функционирующей экономической системы, которая также гарантирует демократическое политическое руководство, звучит почти как квадратура круга.
Кроме того, такая система нуждается в прессе, полностью независимой от влиятельных сил как в политике, так и в экономике. При социализме пресса была пропагандистским инструментом правительства, при капитализме она является пропагандистским инструментом богатых и влиятельных. Оба варианта плохи и не имеют ничего общего со свободной прессой.
В этой книге я не берусь решать эту сложнейшую задачу, я лишь хочу дать пищу для размышлений.
На мой взгляд, экономическая система должна быть рыночной, потому что государственная плановая экономика имеет тенденцию становиться жесткой и слишком негибкой, чтобы реагировать на неожиданные события. Здесь силы рынка, т.е. спрос и предложение, более эффективны и незаменимы, на мой взгляд.
Но нужно любой ценой не допустить, чтобы крупные игроки начали доминировать. Но как сделать так, чтобы, например, один игрок не занимал более 20% рынка?
Это даже сложнее, чем можно подумать, поскольку в капитализме принято, чтобы инвестор владел акциями нескольких фирм в отрасли, и даже если ни одна из фирм не занимает доминирующего положения, различные фирмы, принадлежащие одному владельцу, могут в итоге занять такое доминирующее положение. Поэтому необходимо запретить, например, чтобы отдельный или несколько взаимосвязанных инвесторов могли тихо и тайно доминировать на рынке через несколько фирм.
На практике это, скорее всего, либо очень трудно, либо невозможно осуществить. Что делать, если компания действительно настолько хороша, инновационна и успешна, что ее доля на рынке растет сверх допустимого предела? Насильно развалить ее? Это тоже не решение.
С политической системой дело обстоит несколько проще, чем с экономической. Конечно, есть выборы, конечно, есть партии и представители. Но необходим корректив в виде референдумов, когда народ может диктовать правительству свое мнение по любому вопросу и отменять принятые решения и законы. Или даже приказать правительству принять законы, которые оно не хочет принимать.
Необходимо ввести строгий запрет на то, чтобы партии и члены парламента принимали пожертвования и льготы от третьих лиц. Партии должны финансироваться за счет членских взносов, при этом государство могло бы, например, выплачивать субсидию каждому члену партии, чтобы обеспечить финансирование. Это в значительной степени предотвратило бы влияние извне, т.е. коррупцию, известную сегодня на Западе как лоббирование.
Такая система тоже не будет идеальной, но она, по крайней мере, будет иметь рычаг, который избиратели смогут использовать, когда избранные и оплачиваемые представители народа в очередной раз забудут, кто их избрал, и чью волю они должны выполнять.
С прессой было бы сложнее. Чтобы создать СМИ, нужны деньги. Более того, СМИ живут в основном за счет рекламы, что делает их очень уязвимыми в плане попадания в зависимость от богачей (то есть от своих рекламодателей). Но и государственная собственность на СМИ не является решением проблемы, потому что тогда мы снова получим контролируемые государством СМИ, которыми правительство может злоупотреблять в своих целях. Поэтому нам нужен другой трюк, чтобы удержать СМИ от слишком односторонней пропаганды.
Одним из возможных решений может стать прозрачность. Каждая газета, каждая телерадиостанция и каждое интернет-СМИ, имеющее определенный охват, должны были бы предоставлять следующую информацию крупными буквами на всю страницу: кому принадлежит СМИ? Какие отрасли или компании являются крупнейшими рекламодателями?
Кроме того, над каждой статьей и перед каждым материалом на телевидении должно быть четко указано, кто автор, от кого он получил дополнительное финансирование в дополнение к своей зарплате за последние 24 месяца, в каком размере.
Тогда журналисты могли бы спокойно продолжать заседать в консультативных советах фондов или получать пятизначные гонорары за выступления в аналитических центрах. Но каждый читатель и зритель видел бы это в начале статьи или телерепортажа. А если журналист получает хорошую зарплату от организации, как это часто бывает сегодня, и затем хвалит ее… даже, лучше, пожалуй так: а затем превозносит ее до небес, каждый зритель и читатель сразу же это заметит.
С таким журналистом произойдет то, чего он заслуживает: он быстро потеряет всякое доверие аудитории.
Конечно, это тоже не идеальная система, но она, по крайней мере, создаст прозрачность, которой нет сегодня в западных СМИ.
Как я уже сказал, я не хотел предлагать здесь решение для квадратуры круга. Я лишь хотел указать на проблемы, с которыми можно столкнуться, если захотеть создать действительно демократическую экономическую и политическую систему. И это был лишь очень поверхностный набросок проблем, с которыми придется столкнуться. Но это не мешает нам всем задуматься над этим вопросом.
Я хотел показать, что демократический капитализм так же нереален (или реален), как и демократический социализм. Проблема в этих двух системах, социализме советского образца и капитализме англо-американского образца, одна и та же: власть сосредоточена в руках очень немногих, а это по определению не может быть демократией.
Поэтому необходимо разработать систему, которая сделает невозможной такую концентрацию власти в одних руках. И необходимо разработать правила, которые не позволят этой концентрации власти со временем снова расти.
У меня нет готового решения для этого, я просто указываю на проблемы, которые неизбежно возникнут.
И, честно говоря, я боюсь, что создать такую систему невозможно. Люди мечтали об этом столько, сколько существует человеческая цивилизация. Но все попытки создать такую систему провалились.
Даже хваленая греческая демократия не была демократией, потому что право голоса имели только те, кто владел собственностью. Даже тогда это была система богачей, в которой большинство людей было отстранено от участия в процессах принятия решений. То же самое было верно и для Римской республики, она была организована таким же образом или позже имела избирательную систему, в которой голос богатых имел гораздо больший вес, чем голос плебея (человека из народа), так что, хоть народ и был допущен к голосованию, на практике его голоса никогда не оказывали влияния на принимаемые решения. влияние на принимаемые решения.
Средневековые республики также сталкивались с проблемой, что ими управляли патриции, то есть олигархи того времени.
В истории человечества всегда были только мнимые демократии, в которых правили немногие богачи, или же были диктатуры знати, или, как мы знаем, были диктаторы, которые либо правили без оглядки на других, либо опять же зависели от своих сторонников, как, например, Фуггеры.
Тем не менее, в истории, конечно, были правители, которые, безусловно, принесли с собой идеализм и пытались принимать решения в соответствии с волей народа. Или в соответствии с тем, что они считали волей народа. Но до сих пор все попытки внедрить истинно демократическую систему терпели неудачу.
Вопрос в том, удастся ли нам в какой-то момент добиться успеха, или природа человека такова, что в конечном итоге всегда будет так, что лишь избранные будут править массами.
Однако, что мы все можем сделать, так это сыпать соль на рану, пока что-то не изменится к лучшему. Даже если в стране не функционирует демократическая система, мы должны бороться за то, чтобы решения принимало демократическое большинство, а не небольшая группа людей, заботящихся только о своей выгоде.
В наше время это, кстати, гораздо труднее, чем, например, в Средние века. В те времена правитель был виден всем, и народный гнев направлялся против него, когда это было необходимо. Сегодня правители скрыты, а решения озвучивают политики. И если народный гнев действительно будет направлен против принятых решений, он ударит не по тем людям, потому что фактические лица, принимающие решения, останутся незатронутыми.
Как однажды сказал бывший министр внутренних дел ФРГ Хорст Зеехофер в момент откровенности о нынешней политической системе в Германии:
“Те, кто принимает решения, не избираются, а тем, кто избирается, нечего решать”.
Это было честно и должно стать стимулом для всех нас, чтобы изменить ситуацию.
Конец ознакомительного фрагмента