Почти две недели назад президент Южной Кореи предпринял попытку переворота и объявил военное положение, но через шесть часов этот инцидент был исчерпан, и теперь против него начата процедура импичмента. Для США это означает, что их азиатская политика последних лет находится под угрозой.
С осени прошлого года взаимные визиты северокорейского лидера Ким Чен Ына в Россию и российского президента Владимира Путина в Северную Корею стали достоянием прессы. Кроме того, возглавляемое США НАТО всё чаще заявляет, что хочет распространить свое влияние на Азию, поскольку одной из главных целей Штатов со времён Второй мировой войны было создание в Азии чего-то вроде НАТО и превращение этих двух возглавляемых американцами военных блоков де-факто в единое целое.
За последние десятилетия США предприняли несколько безуспешных попыток сделать это, и нынешняя попытка – это военный союз AUKUS между Штатами, Великобританией и Австралией, который планируется распространить на другие страны. Интересные подробности о других попытках американцев за последние 70 лет можно найти здесь.
Самой большой проблемой для Штатов во всех их начинаниях в Азии всегда были плохие отношения между американскими вассалами – Японией и Южной Кореей, поскольку Вашингтону необходимо, чтобы эти два государства имели базы вблизи России и Китая для военного союза против них.
Хотя Япония и Южная Корея являются зависимыми вассалами Соединенных Штатов, они не в состоянии залечить раны, нанесённые Второй мировой войной, когда Япония оккупировала Корею и жестоко эксплуатировала ее население. Южная Корея требует компенсации жертвам Японии, но Япония отрицает, что совершала какие-либо преступления в Корее. Эта вражда между двумя странами стала самой большой проблемой для США в создании “азиатского НАТО” на 70 лет (после Второй мировой войны), подробности можно найти здесь.
В марте 2022 года на президентских выборах в Южной Корее победил Юн Сук Ёль. Он выступал за всё, чего Вашингтон добивался десятилетиями: улучшение отношений Южной Кореи с Японией, увеличение количества американских военных баз в стране и так далее. Во время визитов в США он вёл себя крайне покорно и проводил непопулярную политику в Южной Корее в меру своих возможностей, что не могло не радовать Вашингтон.
После неудачной попытки переворота в начале декабря против него начался процесс импичмента, и в Вашингтоне опасаются, что попытка создать “азиатское НАТО” с Японией и Южной Кореей также провалится, поскольку преемник Юна – кто бы это ни был – вряд ли будет продолжать эту крайне непопулярную в Южной Корее политику и, скорее всего, снова повернёт время вспять.
Это следует не только из моего анализа, эту опасность признают и в США, о чём свидетельствует недавняя статья New York Times, которую я для вас перевёл.
Начало перевода:
Импичмент в Южной Корее стоил Вашингтону верного союзника
Президент Юн Сук Ёль приблизил свою страну к Вашингтону и противостоял Пекину. Но в будущем эта внешняя политика может быть пересмотрена.
Президент Юн Сук Ёль изменил курс южнокорейской дипломатии так, как ни один другой президент до него. Он сплотил свою страну с США, противодействуя Северной Корее санкциями и совместными военными учениями. Он заслужил одобрение Вашингтона, когда преодолел столетние исторические споры Кореи с Японией и помог заложить основу для трехстороннего сотрудничества по сдерживанию Китая.
Он пел дифирамбы западным ценностям, таким как свобода. Он восхвалял союз с Вашингтоном, который позволил Южной Корее стать глобальной экономической и культурной державой. Он более уверенно вывел Южную Корею на мировую арену, раскритиковав вторжение России на Украину как “нарушение международного права” и продав оружие и боеприпасы странам, поддержавшим Украину. И он выступил против Китая, который долгое время побаивался Южной Кореи и считал её задирой, но нуждался в ней как в торговом партнере, выступив против его “незаконных морских притязаний” в Индо-Тихоокеанском регионе.
Теперь, когда он лишился власти после импичмента, его внешняя политика, а также осторожное построение Вашингтоном альянсов в Северо-Восточной Азии, могут претерпеть неудачу. Господин Юн был отстранен от должности не из-за своей внешней политики. Но его дипломатические планы – его величайшее наследие – могут стать одной из самых больших потерь в результате его падения.
Господин Юн был отстранён от должности, и в понедельник Конституционный суд начал предварительное обсуждение вопроса о том, восстановить ли его в правах или официально отстранить. Премьер-министр Хан Доксу, неизбираемый чиновник, не имеющий народного мандата, вступил в должность временного президента, как это предусмотрено конституцией.
“Вашингтон не мог и мечтать о лучшем союзнике и партнёре, чем правительство Юна”, – сказал Дуён Ким, научный сотрудник Center for a New American Security (Центра новой американской безопасности).
“Пока мы не знаем, кто станет президентом Южной Кореи, США только что потеряли ключевого партнёра в руководстве, чьи личные убеждения совпадают с ценностями и подходом Вашингтона к региональным и глобальным проблемам, особенно в отношениях с авторитарными государствами”.
Господин Юн разрушил своё собственное наследие, когда 3 декабря внезапно объявил военное положение, впервые за 45 лет переведя страну под военное управление. Граждане и активисты оппозиции собрались на митинг, чтобы заставить его отменить это решение в течение шести часов. Затем они организовывали масштабные вечерние акции протеста, пока парламент не отстранил его от должности в субботу. Господин Юн не отреагировал на требование прокуратуры явиться на допрос до прошлой субботы по вопросу о том, поднимал ли он мятеж во время недолгого военного положения. В понедельник его вызвали снова.
Десятилетия назад военное положение в Южной Корее привело к арестам, пыткам и кровавым репрессиям. На этот раз мирные толпы добились своей цели без единой человеческой жертвы, что свидетельствует о том, как далеко продвинулась южнокорейская демократия. Тем не менее, мировые державы отреагировали на происходящее потрясением и неодобрением.
“Сюрреалистическое объявление Юн Сук Ёлем военного положения показало его полное непонимание положения Южной Кореи в мире, не говоря уже о том, что она является стабилизирующей силой в Северо-Восточной Азии”, – сказал Алексис Дадден, профессор истории из Университета Коннектикута.
Министр обороны США Ллойд Остин отменил визит в Сеул после объявления господином Юном военного положения. Японские СМИ сообщили, что премьер-министр Сигэру Исиба также отложил планирование возможной поездки в Сеул в январе. В офисе господина Исибы заявили, что визит не был утверждён, и отказались от дальнейших комментариев.
“По иронии судьбы, Юна считали образцом демократического лидера союзников, но его попытка ввести военное положение – это пощёчина уходящей администрации Байдена”, – говорит Джон Делери, эксперт по Корее и приглашённый профессор Университета Луи в Риме.
Поступок господина Юна ввергает и Южную Корею, и политику США в регионе в глубокую неопределённость в то время, когда Северная Корея усиливает ядерную угрозу, а новая администрация непредсказуемого Дональда Дж. Трампа готова пошатнуть союз с Сеулом.
Южнокорейцы традиционно с подозрением относятся к великим державам, что отражает их глубокое недовольство колониальным правлением Японии и разделом Корейского полуострова между Москвой и Вашингтоном по окончании Второй мировой войны. Сеул держал Японию на расстоянии вытянутой руки, даже когда Вашингтон призывал двух своих ключевых союзников к тесному сотрудничеству для сдерживания Китая и Северной Кореи. Он также стремился к дипломатическому балансу между США и Китаем. Более прогрессивные президенты, такие как предшественник господина Юна Мун Чжэ Ин, упорно вели диалог с Северной Кореей, даже создавая напряжённость в отношениях с Вашингтоном, который предпочитал сосредоточиться на санкциях.
Господин Юн всё изменил.
Он заявил, что Южная Корея больше не должна “двусмысленно” высказываться о том, на чьей стороне она находится в соперничестве Вашингтона и Пекина. В своей самой смелой внешнеполитической инициативе он вышел из тупика в отношениях с Японией, пообещав, что Сеул больше не будет добиваться компенсации для жертв принудительного труда во время колониального правления Японии. Этот шаг был непопулярен в Южной Корее, и разгневанные люди вышли на улицы, чтобы осудить его как предателя.
“Он опирался в основном на своё личное участие, учитывая отсутствие более широкой поддержки со стороны корейской общественности”, – говорит Дэниел Снейдер, преподаватель восточноазиатских исследований в Стэнфордском университете. По его словам, из всех предпринятых Юном шагов наиболее рискованным является прогресс в корейско-японских отношениях.
Ожидается, что на следующих выборах победит прогрессивный лидер главной оппозиционной Демократической партии, которая выступает за поддержание тонкого баланса между Вашингтоном и Пекином, а также за диалог с Северной Кореей.
“Если Демократическая партия вернётся к власти, а это вполне вероятно, внешняя политика Южной Кореи, похоже, сместится в сторону умиротворения Северной Кореи, уважения к Китаю, враждебности к Японии и скептицизма по отношению к США”, – сказал Дэнни Рассел, вице-президент нью-йоркского Института политики Азиатского общества.
В интервью газете New York Times на прошлой неделе Ли Джэмён, председатель Демократической партии, попытался снять эти опасения. Он сказал, что господин Юн “излишне раболепствует” перед Японией и “слишком враждебен” по отношению к Китаю. Однако он заявил, что поддерживает трехстороннее сотрудничество с Вашингтоном и Токио.
“Мы полностью понимаем позицию США в отношении Китая и должны её соблюдать”, – сказал господин Ли. “Но нам нужны такие отношения с Китаем, в которых мы могли бы преследовать практические интересы при условии, что мы будем следовать политике США в отношении Китая и не навредим нашим отношениям с Вашингтоном”.
Южная Корея долгое время извлекала выгоду как из прочных связей в области безопасности с США, своим единственным партнёром по обороне, так и из бурно развивающихся экономических отношений с Китаем, своим крупнейшим торговым партнером. Но в последние годы страна оказалась под давлением двух гигантов, поскольку их соперничество усилилось, а Вашингтон оказывал давление на Сеул, требуя от него следовать политике отказа Китаю в поставках передовых полупроводников.
По словам господина Снейдера, южнокорейские прогрессисты “в первую очередь являются корейскими националистами – они могут относиться к Китаю довольно скептически, и даже враждебно”.
“Но они также не заинтересованы в том, чтобы Корея выступала в качестве инструмента американской глобальной политики, если это не отвечает национальным интересам самой Кореи”, – сказал он.
В своих решительных речах за последние две недели господин Юн назвал Южную Корею объектом нападения со стороны “сторонников Северной Кореи и антигосударственных сил” внутри страны,а также угроз из-за рубежа. Он привёл два случая использования китайскими гражданами беспилотников для возможного шпионажа.
Комментарии господина Юна вызвали “глубокую тревогу”, а его подозрения в китайском шпионаже были “необоснованными”, сказала Мао Нин, пресс-секретарь Министерства иностранных дел в Пекине.
Пока Конституционный суд не вынесет решение, у временного правительства Южной Кореи мало полномочий и возможностей для манёвра, чтобы предпринимать инициативы.
Это ставит её в более уязвимое положение после вступления в должность господина Трампа, учитывая его угрозу вывести американские войска из Южной Кореи, если та не будет платить за них больше.
“Учитывая транзакционный взгляд новой администрации Трампа на американские альянсы, истерика Юна может оказаться лучшим рождественским подарком для Пхеньяна”, – сказала госпожа Дадден.
Конец перевода