В США в последние годы под предлогом борьбы с так называемой дезинформацией сложилась система (скрытой) цензуры с целью тотального контроля. Поскольку эти тенденции закрепились и в ЕС, мы рассмотрим их здесь более подробно.
На мой взгляд, Андрей Шитов – один из лучших экспертов по США в России. Он работал корреспондентом в США в течение четырех десятилетий, и, соответственно, имеет там хорошие связи и знает вашингтонский аппарат изнутри. Поэтому я уже переводил многие из его аналитических материалов на немецкий язык.
Теперь он подготовил новый аналитический материал, посвященный сложившейся в США цензуре, о которой я уже неоднократно сообщал. В качестве примера можно привести организованную цензуру в отношении интернет-корпораций в октябре 2020 года, когда вся информация о “ноутбуке из ада” была подвергнута цензуре и скрыта от посторонних глаз. Многие подробности об этом позже стали известны благодаря “Файлам Twitter”, но, скорее всего, это была лишь верхушка айсберга.
Я считаю анализ Шитова чрезвычайно интересным и познавательным, и он, безусловно, стоит того, чтобы над ним задуматься. Именно поэтому я перевел его на немецкий язык для моей немецкоязычной аудитории и публикую его здесь для вас в оригинале.
Сети расставлены: кто и как пытается ввести тотальную цензуру в США
Андрей Шитов — о том, как Байден угодил в сети искусственного интеллекта и почему Америка вышла на тропу информационной войны
Когда в апреле этого года президент США демократ Джо Байден официально объявлял о вступлении в борьбу за переизбрание на новый срок, республиканская оппозиция сразу откликнулась на его рекламный видеоролик с этим известием своим собственным ответным клипом. С виду тот выглядел как нарезка сюжетов из новостных телепрограмм: о “вторжении осмелевшего Китая на Тайвань”; закрытии 500 региональных банков и “свободном падении” финансовых рынков в США; пересечении американской границы “80 тыс. нелегальных мигрантов” при бессилии пограничной охраны; введении в Сан-Франциско чрезвычайного положения из-за “эскалации преступности и [нарко]кризиса с фентанилом”. Все это служило иллюстрациями к ключевому вопросу: “Что, если самый слабый президент, какого мы когда-либо имели, будет переизбран?!”
И вопрос, и видеоряд со стороны смотрелись стандартно. И хотя в углу экрана горела надпись: “Изображение целиком построено на образах ИИ”, то есть искусственного интеллекта, требовалось сделать над собой усилие, чтобы понять — ничего из только что увиденного на самом деле не происходило. Все это до последнего кадра было сгенерировано по заказу политстратегов из Национального комитета Республиканской партии США.
“Дикий Запад”
Вот и живите теперь с этим, как теперь говорят. А как жить — никто пока толком не понимает, хотя меры уже стараются принимать. Буквально 21 июля администрация Байдена объявила, что “заручилась добровольными обязательствами ведущих компаний в сфере искусственного интеллекта по управлению рисками, порождаемыми ИИ”. Между прочим, сам Байден в тот же день в Белом доме начал выступление на эту тему с шутки: “Я и есть ИИ”.
Согласно заявлению Белого дома, компании Amazon, Anthropic, Google, Meta (признана в РФ экстремистской), Microsoft, Inflection и OpenAI обязались тщательно проверять продукцию машинного разума перед ее выводом на рынок, делать все необходимое для обеспечения потребительской и государственной безопасности и общественного доверия. Они также согласились “разработать надежные технические механизмы” для маркировки контента, созданного с помощью ИИ. Со своей стороны власти США станут вырабатывать внутренние и международные нормы по развитию и использованию искусственного интеллекта.
На сегодняшний день, по свидетельству агентства Bloomberg, в девяти штатах США “гиперреалистичные” фото- и видеоподделки (так называемые deepfakes) запрещены по закону — прежде всего в порнографическом и электоральном контекстах. Еще в четырех штатах такие запреты готовятся. Но на федеральном уровне никаких ограничений, да и вообще правил и норм на этот счет пока нет (хотя инициативы в Конгрессе внесены). По свидетельству информационно-аналитического портала Axios, для сгенерированной ИИ политрекламы вся современная Америка — “Дикий Запад”.
Умыли руки…
В этих условиях НПО Public Citizen уже дважды обращалась в Федеральную комиссию по выборам (ФКВ) США с просьбой подтвердить, что на “обманчивые ИИ-коммуникации” хотя бы распространяется действующая норма избирательного законодательства США, запрещающая мошенническое искажение фактов (fraudulent misrepresentation). Во втором случае петицию поддержали еще и полсотни конгрессменов-демократов. А ФКВ не только отклонила оба обращения, но даже вопреки обыкновению отказалась устроить публичное обсуждение этой инициативы.
Следует пояснить, что в США вопросы организации и проведения выборов, в том числе и федеральных, отнесены к ведению штатов. Миссия ФКВ формально сводится лишь к тому, чтобы “обеспечивать прозрачное и справедливое применение и администрирование федеральных законов о финансировании [избирательных] кампаний”. Орган, учрежденный Конгрессом, — подчеркнуто двухпартийный: в состав комиссии из шести человек входят по три демократа и республиканца. И при голосовании по петициям голоса делились по партийной принадлежности.
Но все же случившееся невольно напомнило мне знаменитый библейский эпизод с Понтием Пилатом. Ну не знают эти люди, “что есть истина”, даже в подведомственной им сфере, к коей вполне относится то самое умышленное “искажение фактов”. Не берутся они об этом судить, пусть и по отношению к плодам машинного разума. И — умывают руки…
“Цензурное предприятие”
Впрочем, “страусиную позицию” занимают не все. Еще одна громкая история последних недель в США — судебная тяжба генпрокуроров-республиканцев двух штатов, Миссури и Луизианы, против президента Байдена и его администрации по поводу нарушения в соцсетях конституционного принципа свободы слова. По свидетельству National Public Radio (NPR), “среди тем, на которые делается упор в иске, — вакцины от COVID-19; юридические вопросы, касающиеся сына президента — Хантера Байдена; а также утверждения о мошенничестве на выборах”.
Ведет это дело луизианский окружной судья Терри Доути, назначенец Дональда Трампа в его бытность президентом США. 4 июля, в День независимости Соединенных Штатов, Доути запретил ряду правительственных министерств и ведомств, включая Минюст, ФБР, Госдепартамент и Минсоцздрав, обращаться к компаниям Meta Platforms (владелец запрещенных в России Facebook и Instagram; корпорация признана в России экстремистской организацией), Twitter и YouTube по поводу блокировки размещенных на них материалов (кроме случаев, касающихся откровенного криминала и угроз для нацбезопасности США).
Комментируя принятое решение, столичная The Washington Post писала, что оно “стало победой для генпрокуроров штатов, которые обвиняли администрацию Байдена в создании “обширного федерального “цензурного предприятия” (Censorship Enterprise), призванного подталкивать технических гигантов к устранению [из информационного пространства] политически нежелательных точек зрения и их носителей”. Согласно публикации, истцы считали эти действия “самыми вопиющими нарушениями Первой поправки [к конституции] за всю историю США”.
Постановление судьи Терри Доути, насчитывающее, между прочим, 155 страниц и содержащее подробную аргументацию и конкретные примеры нарушений, было немедленно обжаловано. Сейчас его действие приостановлено; дело ждет дальнейшего рассмотрения.
“Афера века”
Вы можете меня спросить, где связь между созданием политрекламы с помощью ИИ и цензурой в соцсетях. Это звенья одной цепи, причем прямо затрагивающей интересы России. И это не только мое мнение: об этом писал недавно в подробном журналистском исследовании про “13 взглядов на дезинформацию” редактор и комментатор еврейского американского сетевого журнала Tablet Джейкоб Сигел.
Публикация была представлена как закулисный “путеводитель” по “афере века” (Hoax of the Century), смысл которой автор видит в том, что под предлогом борьбы с чужим “вмешательством в выборы” и вообще “дезинформацией” в США в последние годы насаждается тотальный цифровой контроль над собственным населением. Помните, я упоминал, что псевдореальность, порождаемая ИИ, заставляет людей не верить своим глазам? Так вот это еще цветочки. “Если сводить базовую философию войны против дезинформации к одному утверждению, то вот оно: вам нельзя доверять ваш собственный рассудок”, — пишет американец, адресуясь к собственным соотечественникам. То есть что вам думать и чему верить — за вас будут решать другие.
“Онлайн-режим военного положения”
Сигел напоминает, что интернет создавался американскими военными и изначально считался бесценным подспорьем для продвижения интересов США по всему миру. 42-й президент страны Билл Клинтон публично насмехался над стремлением Китая контролировать развитие цифровой среды: дескать, это “все равно что пытаться прибивать желе к стене гвоздями”. Его преемник Джордж Буш — младший опирался на сетевые ресурсы для организации массовой слежки за населением после терактов 11 сентября 2001 года и продвижения своих демократизаторских проектов на Ближнем Востоке. При Бараке Обаме, который сам пришел в Белый дом с сильной опорой на соцсети, хайп достиг апогея: рабочие совещания его администрации с компанией Google проводились в среднем чаще чем раз в неделю; между аппаратом Белого дома и Google шел интенсивный (252 перехода) обмен кадрами. Хиллари Клинтон, служившая при Обаме госсекретарем, курировала повестку дня “интернет-свободы”, нацеленную на “развитие онлайн-коммуникаций как инструмента для открытия закрытых обществ”.
Но затем Хиллари Клинтон, которую прочили на смену Обаме в Белом доме, неожиданно проиграла выборы 2016 года республиканцу Дональду Трампу — человеку для вашингтонской верхушки абсолютно чужому и, по выражению Сигела, “институционально опасному”. И вот тогда эта самая верхушка перевела стрелки на Россию, которая якобы вмешивалась на стороне Трампа в американские выборы, а заодно и на техплатформы, которые, мол, не смогли или не захотели этому помешать. Логика, видимо, была простой: раз соцсети послужили обходным путем к власти, значит, во избежание рецидивов их надо полностью себе подчинить. А предлогом пусть станет борьба с дезинформацией.
По свидетельству аналитика Джейкоба Сигела, который, между прочим, служил в свое время в армейской разведке США в Афганистане, “Руссогейт” был для “правящего класса” Соединенных Штатов своего рода панацеей. Он не только сплачивал разные части этого класса против общего врага в лице Трампа, но и позволял приструнить и перетащить на свою сторону ИКТ-компании, которые до тех пор старались держать политический нейтралитет ради сохранения прибыли. Так, глава FB (запрещен в России, принадлежит корпорации Meta, признанной в РФ экстремистской) Марк Цукерберг тогда “сломался” лишь после того, как сам Обама вскоре после выборов “публично осудил распространение “лженовостей” (fake news) через Facebook”, напоминает автор.
В целом, по его оценке, “координация, необходимая для инсценировки “сговора [Трампа] с Россией”, позволила объединить: политические цели Демпартии; ведомственную повестку дня разведки и спецслужб; нарратив и моральный пыл СМИ; а также архитектуру надзора со стороны техкомпаний”. “Без всяких публичных приказов правительство ввело онлайн-режим военного положения (martial law online) и принялось следить за его соблюдением”, — констатирует Сигел.
Хуже маккартизма
Собственно, с тех пор этот самый негласный режим и действует, что мы с вами видим своими глазами. Травля Трампа началась еще при его президентстве и продолжается по сей день. Об оголтелой русофобии я уж и не говорю.
Сигел, кстати, считает, что современная “охота на ведьм” даже хуже пресловутого маккартизма середины прошлого века. “[Сенатор-антикоммунист Джозеф Маккарти] сталкивался с некоторым сопротивлением со стороны ведущих журналистов, а также разведслужб США и своих коллег в Конгрессе, — пишет он. — В наши дни те же группы выстроились в поддержку новых “тайных списков” и атакуют любого, кто ставит их под сомнение”.
Под списками в этом случае имеются в виду перечни воображаемых “пособников” России в соцсетях, которых выслеживали, в частности, в рамках спецпроекта “Гамильтон-68”. Задним числом с подачи нового владельца Twitter Илона Маска стало известно, что в самой компании эти наветы исходно считали “чушью собачьей” (bullshit) и предлагали публично разоблачить. Но сделано это сразу не было, а когда уже в нынешнем году разоблачение все-таки последовало, традиционные СМИ США встретили его заговором молчания.
Между прочим, теперь тот же самый “Гамильтон” продолжает преспокойно жить под крылом Германского фонда Маршалла в Вашингтоне и отслеживает “зловредное влияние” в соцсетях уже не только России, но и Китая и Ирана. Сигел об этом не упоминает: думаю, его как истинного янки на самом деле вообще мало заботят другие страны и народы; “афера века” важна для него своими разрушительными последствиями для самой Америки. О них он и пишет, причем равно обличает как президентского сына Хантера Байдена с его одиозными похождениями, так и Трампа, которого именует “чудищем” (ogre). На мой взгляд, такая непредвзятость придает его рассказу дополнительную достоверность и убедительность.
“Моральный крестовый поход”
Сигел убежден, что отправная точка всех действий властей США — уверенность в своем предназначении повелевать. Цель их — сохранение контроля над своей страной и народом и доминирования в мире. Средства — любые, включая манипулирование общественным сознанием под предлогом “войны с дезинформацией”. Автор, кстати, утверждает, что в США сейчас используется для этого та же “доктрина противоповстанческой борьбы” (COIN), которая ему знакома по Афганистану.
“Для американского правящего класса COIN заменил политику в качестве правильного средства обращения с туземцами”, — пишет он. И поясняет: “Оружие, создававшееся для борьбы с ИГИЛ (ныне ИГ, запрещена в РФ — прим. авт.) и “Аль-Каидой” (запрещена в РФ — прим. авт.), обращено ныне против американцев, “неправильно” думающих о своем президенте — или о вакцинах, или о гендерных местоимениях, или о войне на Украине”.
В целом борьба с дезинформацией положена в основу “стратегии национальной мобилизации”, указывает аналитик и ссылается на директиву Global Engagement Center (GEC), согласно которой “для противодействия пропаганде и дезинформации требуется опыт всего правительства, технологических и маркетинговых секторов, академических кругов и НПО”.
Таким образом, провозглашена мобилизация на уровне “не только всего правительства, но и всего общества”, а цель возведена в ранг “великого морального крестового похода (great moral crusade) своего времени”, утверждает Сигел. Он поясняет, что GEC исходно создавался для борьбы с терроризмом, но при Обаме был перепрофилирован; вообще “война с дезинформацией” гладко сменила для властей США прежнюю “войну с террором”.
“Наступательная война”
Под задачи этой новой войны подводится административно-правовой фундамент. Тот же GEC опирается на “Акт 2016 года о противодействии иностранной пропаганде и дезинформации”, который Сигел называет сигналом о начале “не ограниченной по времени наступательной информационной войны”.
Но ключевым успехом новоявленных “крестоносцев” он считает даже не законы, а принятое главой МНБ США Джеем Джонсоном 6 января 2017 года (то есть буквально в последние дни правления администрации Обамы) решение причислить избиркомы по всей стране к объектам “критической национальной инфраструктуры” — разумеется, под предлогом “российского вмешательства” в американские выборы.
Позже Джонсон признавал, что собирался сделать это и ранее, но ему мешали власти штатов, настаивавшие на своей электоральной самостоятельности. В итоге же, согласно публикации, “новый аппарат по борьбе с дезинформацией… получил власть для прямого надзора за федеральными выборами, что имело глубокие последствия для схватки 2020 года между Трампом и Байденом”.
Спрут и марионетка
Мобилизуются для информационной войны и сами “войска”. Поскольку ведется она по определению в киберпространстве, а ключевыми полями сражений служат уже не колеблющиеся штаты, как когда-то, а техплатформы — ключевое значение приобретает смычка силовиков с технарями. По словам Сигела, она существовала всегда, но теперь силовой блок “стал доминирующим” в руководстве “таких компаний, как Facebook, Twitter, Google и Amazon”.
В итоге за океаном уже сложился и действует целый “комплекс по борьбе с дезинформацией”, который автор считает “одной из самых влиятельных сил в современном мире” и уподобляет “левиафану” с длинными щупальцами (у нас, по-моему, в таком контексте чаще используют образ спрута). Он охватывает госучреждения, причем не только силовые, но и, например, Национальный научный фонд США, а также широкую сеть НПО, исследовательских центров и аффилированных компаний.
А вот роль традиционных СМИ автор оценивает невысоко. Он, конечно, знаком с расследованием Джеффа Герта на эту тему, но сам считает, что “американская пресса, стоявшая в свое время на страже демократии, теперь стала лишь пустой и беззубой оболочкой, которой пользуются, как надеваемой на руку марионеткой, спецслужбы и партийные функционеры в США”. На его взгляд, СМИ — “самая слабая часть” упомянутого “комплекса”, на которую “удобно списывать” чужие грехи. Хотя ведь там тоже всюду смычки: например, Джефф Безос владеет разом и компанией Amazon с ее сверхсекретными облачными хранилищами гостайн, и газетой The Washington Post — главным рупором столичного истеблишмента США.
С горькой иронией автор пишет о появлении у Америки своего “министерства правды”, серьезно — о “режиме государственно-корпоративной цензуры”. И все это, по его словам, — лишь “конец начала” информационной войны. А ее “уже идущий новый этап” связан с применением “искусственного интеллекта и алгоритмической предварительной цензуры, незримо вшиваемой в инфраструктурные коды интернета и способной менять представления миллиардов людей”.
“Преступление — сама война”
Выводы из всего этого для Сигела безрадостны. “Хотелось бы назвать происходящее трагедией, но у трагедии аудитория должна чему-то учиться, — пишет он. — Америка как страна ничему не учится; ей намеренно не дают ничему учиться, а вынуждают гоняться за призраками. И не потому, что американцы тупые, а потому, что происходящее — не трагедия, а нечто более близкое к преступлению. Дезинформация — и название преступления, и способ его сокрытия; и оружие, и средство заметания следов. Преступление же — сама информационная война…”
И далее отмечает: “В Америке происходит нечто чудовищное. Формально сращивание государственной и корпоративной власти для разжигания племенных страстей — отличительная черта фашизма”. Хотя любому непредвзятому наблюдателю “очевидно, что у нас не фашистская страна”, пишет Сигел.
И еще выделю: “В техническом или структурном смысле цель режима цензуры — не запрещать и не угнетать, а править. Именно поэтому сами власти не могут быть обвинены в дезинформации… Дезинформация, раз и навсегда, — это то, что они велят ею называть. Это не признак концептуального сбоя или нарушения; именно так и функционирует тоталитарная система”.
Напомню, что Tablet, в котором все это напечатано, — еврейский журнал. Надеюсь, по части фашизма его опасения все же преувеличены. И верю — возвращаясь к тем эпизодам, с которых мы начинали, — что своего права говорить власти правду в лицо американцы без боя все же не отдадут.