Диалог между Дональдом Трампом и Владимиром Путиным по поводу войны на Украине, похоже, зашел в тупик, и американский лидер публично выразил свое недовольство Россией и ее президентом. Почему же переговоры могут завершиться провалом?
После того как переговоры между президентами России и США вселили в многих людей надежду на скорое окончание войны на Украине, последний телефонный разговор политических лидеров, судя по заявлениям Трампа, прошел не очень хорошо. Американский президент сказал, что разочарован Россией и что Путин говорит “ерунду”.
Я нашел перевод одной очень интересной статьи, в которой объясняется, почему переговоры, вероятно, не приведут к миру, и процитирую его для вас:
Трамп не оставляет Путину выбора
Уже довольно долгое время то, что происходит на Украине, является ни чем иным, как послевоенной кровавой бойней. Когда уже проиграл войну, но не можешь это признать, начинаешь играть в старую добрую “игру в притворство”.
Патрик Лоуренс | Consortium News
Президент США Дональд Трамп и президент России Владимир Путин не раз беседовали по телефону с тех пор, как бывший президент снова вступил в должность семь месяцев назад. Однако складывается ощущение, что эти обмены мнениями, даже если допустить, что некоторые из них оказались вполне плодотворными, особых результатов не принесли, если судить по откликам Вашингтона и Москвы.
Неоспоримых успехов на пути к прекращению кровопролития и прочному урегулированию на Украине достичь не удалось. Идут разговоры и проводятся бессистемные дипломатические встречи, дабы загладить ущерб, опрометчиво нанесенный отношениям с Россией предыдущими администрациями, но никаких существенных достижений нет. Ладно, как говорится, уж как есть. Но в телефонном разговоре лидеров США и России в минувший четверг прозвучало нечто более существенное.
Мне показалось, стороны зашли в тупик.
Пожалуй, именно шквал беспилотников и ракет, обрушившихся на Киев и другие украинские города в течение нескольких часов после беседы Трампа и Путина, убеждает меня в том, что лидеры и их дипломаты едва ли добьются серьезных успехов — будь то телефону или очно, за столом красного дерева.
Украинцы, если верить их словам, насчитали 539 беспилотников и 11 ракет, включая высокоскоростную гиперзвуковую ракету “Кинжал” со скоростью 10 Махов, которую особенно тяжело перехватить.
По оценкам украинцев, это была крупнейшая воздушная атака за весь конфликт, и на следующее утро Киев полыхал. Трудно не прийти к выводу, что после провала телефонных переговоров Кремль попытался настоять на своем.
Трампу нечего предложить
С другой стороны, также прозвучавшие после звонка замечания самого Трампа утверждают меня в мысли, что дипломатическое урегулирование недостижимо в принципе — по крайней мере, доколе украинские вооруженные силы не будут окончательно разгромлены (а может, даже тогда).
“Я остался очень недоволен разговором с президентом Путиным, — сообщил вскорости Трамп журналистам с борта номер один. — Мы с ним вообще ничего не добились. Он стоит на своем, намерен идти до конца и просто продолжает убивать людей — это бесполезно”.
Нынешнее положение дел не должно никого удивлять. Трамп “вообще ничего не добился” от российского лидера просто потому, что ему нечего предложить. Громогласные сообщения в социальных сетях с требованием прекратить огонь, пестрящие ЗАГЛАВНЫМИ БУКВАМИ и восклицательными знаками, — не могут считаться политической прозорливостью ни при каких обстоятельствах. Они лишь раскрывают всю несерьезность Трампа — а с ним и Запада вообще.
Основная проблема здесь в том, что Киев и его спонсоры попросту неспособны признать поражение. Я еще более года назад пришел к выводу, что Украина и западные державы проиграли — “по сути, проиграли”, думал я некоторое время, но потом мысленно отбросил это “по сути”.
Вот уже долгое время события на Украине представляют собой не что иное, как махание кулаками после драки. Когда вы проиграли, но не в силах этого признать, ведь Запад не может проиграть, вам остается лишь лицедействовать. И доколе США и их европейские сателлиты требуют себе “заслуженного” места на переговорах — как будто они в том положении, чтобы утверждать авторитет победителя — это бессмысленное лицедейство будет продолжаться.
Это как если бы немцы, если вас не коробит такое сравнение, потребовали права самим устанавливать условия собственной капитуляции в мае 1945 года — или же Версальского мира в 1919 году.
Когда же стороны наконец-то придут к урегулированию, оно не будет называться капитуляцией — можете быть уверены — но фактически это будет именно она. И на плечи России, если поставить вопрос несколько иначе, ляжет бремя ответственности за то, чтобы не превратить долгожданный мир в еще одну катастрофу по образу и подобию Версаля — где победители посеяли семена следующего конфликта, выдвинув непомерные требования.
Уверен, что Москва будет придерживаться нынешних требований, которые я считаю в высшей степени справедливыми и отнюдь не чрезмерными: 1) новая архитектура безопасности в Европе; 2) никакого членства в НАТО для нейтральной Украины, которой предстоит демилитаризация и денацификация; и 3) признание четырех областей, проголосовавших за присоединение к России.
Ресентимент или бессильная злоба
Но я не убежден, что Украина и неонацисты, которые контролируют военное командование и гражданскую администрацию — да, и то, и другое сразу — когда-либо пойдут на мирное сосуществование с Россией. Их ненависть чересчур инстинктивна, иррациональна, атавистична — на уровне патологии. Вот почему денацификация была и остается целью России.
Неонацистское чудище, никогда особо не таившееся на Украине после 1945 года, после переворота, устроенного США в 2014 году, вырвалось на свободу. Вашингтону и его сателлитам в Киеве понадобились неонацисты, особенно вооруженные ополченцы — и не только из-за зоологической ненависти, столь необходимой для борьбы с русскими.
Я не представляю себе, как будет выглядеть операция по денацификации, учитывая вышеупомянутые характеристики и явления, но явно предстоит предпринять меры, чтобы избавить украинское сознание от этого уродства.
В противном случае мы увидим на Украине вопиющий случай так называемого “ресентимента” — ядовитого и въевшегося. Термин “ресентимент” немцы, в частности Фридрих Ницше, позаимствовали в 19-м веке у французов — за неимением такового в собственном языке.
Он обозначает враждебность и бессильный гнев внутри некой группы, вырастающий из чувства неполноценности на фоне кого-то иного — и этот иной становится своего рода козлом отпущения для разочарований и комплексов общества.
Макс Шелер, феноменолог 19-го и начала 20-го века, исследовал все это в краткой, но содержательной книге “Ресентимент”, которую опубликовал в 1912 году. Как подробно объяснил Шелер, общепринятый набор ценностей возникает из этого комплекса чувств.
Ресентимент потенциально опасен, когда им вспыхивает общество, переживая застарелые обиды. Красочным примером тому послужит крайняя русофобия, столь очевидная сегодня в некоторых слоях украинского общества.
На этом историческом и общественном фоне я не вижу, чтобы украинцы были способны достичь соглашения, которое положит конец конфликту, расколовшему страну и ее народ. Я не представляю себе, как им в принципе достичь мира — ни с окружающими, ни между собой — потому что они не ведают мира и к нему не способны.
Скала истории
Но я вижу еще одну причину, по которой мир на Украине окажется недостижимым, если не невозможным в принципе — даже если русские добьются своего на поле боя. (А я склоняюсь именно к такому варианту.) Это суждение берется, если поместить украинский кризис в более обширный, глобальный контекст.
Лично мне Украина напоминает плоскость забоя в шахте или линию фронта в глобальном конфликте: это то место, где “не-Запад” старательно высекает новый миропорядок. Скажем так, это место особого упорства. И именно здесь Запад пытается остановить этот всемирный поворот колеса истории — хотя это невозможно в принципе.
Задумайтесь о требованиях Путина. Помимо денацификации — по моему мнению, эта цель изобличает великую проницательность Москвы — есть и более всеобъемлющие “коренные причины”. Убежден, Путин снова употребил эту фразу в последней беседе с Трампом.
Путин, его министр иностранных дел Сергей Лавров и другие высокопоставленные российские чиновники весьма недвусмысленно высказывались по этому вопросу — по крайней мере, с тех пор, как Москва выслала Западу два проекта договоров в декабре 2021 года в качестве отправной точки для переговоров о новой и всеобъемлющей структуре безопасности между Россией и Западом.
Эта структура ослабит десятилетия напряженности на западном фланге России и восточном фланге Европы и пойдет на пользу обеим сторонам. А это было и остается целью Москвы. Урегулирование, которое учитывает интересы всех сторон, а не одной стороны за счет другой, — вот самая суть разумного государственного управления.
Но такое урегулирование закрепит паритет между Западом и не-Западом. Как я уже неоднократно утверждал на протяжении многих лет, достижение паритета между этими общностями — императив 21-го века. Без него не будет никакого мирового порядка: мы получим лишь еще больше неразберихи, которую западные державы совершенно абсурдным образом величают “международным порядком, основанным на правилах”.
Но США и их союзникам на другом берегу Атлантики чужда даже мысль о паритете. Еще бы — это ведь положит конец полутысячелетнему господству, которое Запад не желает выпускать из рук, даже если в итоге ему придется это сделать.
“Это бесполезно”, — подытожил Трамп последний телефонный разговор с Путиным. Именно — и я не представляю себе, как можно было рассчитывать на нечто иное. Трампу нечего предложить русским. У него нет серьезного решения назревшей проблемы между Америкой и Россией — или, если брать шире, между Западом и не-Западом.
Я предоставлю читателям возможность самим сделать выводы о перспективах украинского конфликта и, если более общо, российско-американских отношений. Это опять же то, что есть, или то, что есть на данный момент.
В другой колонке я вернусь к вопросу паритета с точки зрения того, как он работает в Западной Азии.
_____________
Патрик Лоуренс много лет проработал зарубежным корреспондентом ряда изданий, в основном International Herald Tribune. Обозреватель, эссеист, лектор и автор книг. Его последняя книга “Журналисты и их тени” доступна в Clarity Press или на Amazon. Среди других его книг — “Время ушло: американцы после американского века”. Его профиль в Twitter постоянно подвергается цензуре.