Экспроприация замороженных российских активов жизненно важна для Евросоюза, поскольку он оказался в такой ситуации, когда даже в случае немедленного заключения мира ему пришлось бы перевести Украине более 100 миллиардов евро. Но таких денег у него нет.
Спор об экспроприации российских активов, замороженных в Бельгии, стал для ЕС вопросом выживания. Поскольку международное право запрещает просто взять и украсть деньги, а Евросоюз, как финансовый центр, вероятно, столкнётся с масштабным оттоком капитала с непредсказуемыми последствиями, в том числе для евро, объединение теперь пытается реализовать предложение канцлера Мерца: вместо прямого изъятия средств использовать их в качестве залога для “репарационного кредита”, который, как надеются европейцы, Россия вернёт после поражения.
Спор о российских деньгах
Однако тот факт, что Россия не проигрывает войну, а, скорее, находится на грани победы, похоже, ускользнул от внимания ЕС и Германии.
Премьер-министр Бельгии оказался более проницательным: он написал письмо в Еврокомиссию, в котором заявил, что считает “весьма вероятным, что Россия не станет проигравшей стороной в этом конфликте”. В письме он также четко отклонил предложения о репарационном кредите для Украины. Он не собирается вешать на свою страну все риски по кредиту, ведь зачем ей “вторгаться в неизвестную правовую и финансовую сферу со всеми возможными последствиями, если этого можно избежать”?
Поэтому он вновь потребовал от всех государств-членов ЕС “юридически обязывающих, безусловных, безотзывных, совместных и солидарных гарантий”, а также обеспечения безопасности для активов Euroclear в “дружественных России странах”, поскольку Россия может в качестве ответной меры также заморозить средства Euroclear в этих государствах.
Но, конечно, другие страны Евросоюза не готовы взять на себя этот риск. Несмотря на то, что львиная доля российских активов заморожена именно в Бельгии, они также заморозили миллиарды российских средств, но не хотят использовать их для “репарационного кредита”.
Из-за чего спор?
Проблема в том, что Украина — банкрот. Без западной финансовой помощи она больше не сможет покрыть даже гражданскую часть своего госбюджета, не говоря уже о военной. Согласно многочисленным сообщениям, у Украины закончатся деньги в первом квартале 2026 года. Отсюда и лихорадочные поиски Брюсселем быстрого решения проблемы экспроприации российских средств или убеждения стран-членов ЕС взять совместный кредит для дальнейшего финансирования Украины. Речь идет о сумме от 60 до 100 миллиардов евро на 2026 год.
Однако в европейском бюджете таких денег нет, и без согласия своих стран-членов ЕС не может брать на себя какие-то долги. А поскольку европейские государства понимают, что они будут нести ответственность за этот долг и выплачивать его, их готовность позволить объединению брать кредиты крайне низка. По той же причине другое предложение Европейской комиссии — о том, чтобы страны Евросоюза сами взяли кредиты и таким образом финансировали Киев, — ещё более нереалистично.
Можно было бы подумать, что возможным решением финансовых проблем ЕС могло бы стать скорейшее установление мира на Украине, поскольку после окончания войны непомерные расходы также должны сократиться.
Но это не так, поскольку Европа требует, чтобы Украина сохранила свою огромную армию в один миллион солдат даже после конфликта. В ответ на мирный план Трампа ЕС предложил ограничить численность украинских вооружённых сил до 800 000 военнослужащих “в мирное время”.
Но когда же наступит это мирное время, если ЕС требует не мира или мирных переговоров с Россией, а лишь немедленного прекращения огня и заморозки конфликта?
Но независимо от того, будет ли это миллион или 800 000 солдат, Украина не может позволить себе такую армию. А США уже ясно дали понять, что больше не будут давать Киеву денег; они будут только продавать оружие странам НАТО, которые затем смогут передать его украинцам.
Таким образом, Евросоюз остаётся единственным плательщиком, но у него самого нет денег, и многие его государства-члены сейчас в таком же большом долгу, как Греция в начале своего финансового кризиса около 15 лет назад.
Денег нет, но они понадобятся (самое позднее) через три месяца. И это независимо от того, вернётся ли завтра мир на Украину или нет.
Об этом также рассказал и Иан Прауд, бывший высокопоставленный британский дипломат, в статье для американского аналитического центра Quincy Institute for Responsible Statecraft, перевод которой я для вас нашел. Оригинальная версия статьи содержит множество ссылок на источники, поэтому рекомендую всем заинтересованным ознакомиться с ними в ней:
Европа на крючке: ей предстоит раскошелиться на 160 миллиардов долларов, чтобы удержать Украину на плаву
Европейские страны больше не могут покрывать гигантские военные расходы Киева, пишет Responsible Statecraft. Бельгия вряд ли согласится на конфискацию замороженных российских активов, а заключение мирной сделки станет для брюссельских милитаристов катастрофой. ЕС будет долго расхлебывать последствия своего кровавого угара, считает автор статьи.
Иан Прауд (Ian Proud)
Бельгия пока держит оборону вокруг замороженных активов России, поэтому за то, чтобы свет на Украине не гас, а боевые действия продолжались, расплачиваться предстоит Европе.
Даже если конфликт закончится завтра же, Европе все равно предстоит потратить 135 миллиардов евро (почти 160 миллиардов долларов) в течение следующих двух лет, чтобы удержать Украину на плаву. Не похоже, чтобы у Брюсселя был план Б.
Я же еще в сентябре 2024 года предупреждал, что если замороженные российские активы пойдут на военные действия на Украине, это лишит Россию всякого стимула добиваться мира. С тех пор ничего не изменилось. Россия сохраняет преимущество на поле боя, у нее достаточно финансовых резервов и чрезвычайно низкий по западным стандартам уровень долга, и она может себе позволить продолжать борьбу, несмотря на человеческие жертвы. Путин явно выжидает, когда европейцы уйдут, зная, что у них деньги закончатся раньше.
Пока что его стратегия срабатывает, потому что у Украины нет денег, а Европа, которой претит навязываемое Киеву невыгодное соглашение, взвыла от необходимости найти ответ. В мае я также отмечал, что Украина “уже просит больше денег на продолжение боевых действий в 2026 году”, сочтя это верным признаком того, что складывать оружие президент Владимир Зеленский не намерен.
На тот момент примерная стоимость военных действий в течение следующего года оценивалась примерно в 43,3 миллиарда долларов. С тех пор расходы выросли до 63 миллиардов долларов в 2026 году и, по данным МВФ, до 136,6 миллиардов долларов в течение следующих четырех лет.
У Европы попросту нет свободных денег в таких количествах. В результате европейские политические лидеры бьют тревогу: огромный дефицит бюджета Украины возвращается к ним бумерангом. Цыплят по осени считают.
И главный цыпленок, как выразился премьер-министр Бельгии Барт де Вевер после октябрьского заседания Европейского совета, — замороженные российские активы на сумму 140 миллиардов долларов, которые Европейская комиссия хочет пустить на “репарационный кредит” Украине. Само собой разумеется, эти деньги предназначены не для возмещения ущерба, а на покрытие грядущего дефицита бюджета Украины.
Все эти деньги пойдут в киевскую казну на повседневные траты — при этом одни лишь расходы на оборону сейчас обходятся в 172 миллиона долларов в день против 140 миллионов долларов всего год назад. И исходя из того, что бюджетная смета Украины постоянно растет, а не уменьшается, надолго этих денег не хватит.
На данный момент может показаться соблазнительной мысль, что огромные расходы Украины на оборону, которые составляют около 63% бюджета украинского правительства, сократятся, если боевые действия закончится в этом году под мирным натиском президента Трампа. Но, боюсь, это маловероятно. Европа давит на США, чтобы те не ограничивали численность ВСУ лимитом около миллиона штыков в рамках мирного соглашения. В лучшем случае Украина решит о постепенном сокращении численности своей армии с течением времени. Но все равно на несколько лет вперед в бюджете образуется огромная прореха: большая армия себя не окупит, и платить по счетам придется европейцам.
Пожалуй, неудивительно, что бельгийцы ополчились против финансирования бюджетного дефицита Украины за счет замороженных в их стране активов. Премьер-министр де Вевер утверждает, что это сведет на нет усилия США по урегулированию почти четырехлетнего конфликта и лишит Россию стимулов к миру, — что возвращает нас к тому, о чем я говорил еще 15 месяцев назад.
Однако более серьезная проблема для Бельгии — это опасения, что экспроприация российских суверенных активов на шаткой правовой почве подорвет ее финансовую репутацию и отпугнет инвесторов из развивающихся стран. Депозитарий Euroclear со штаб-квартирой в Бельгии, где хранятся замороженные российские активы, располагает суверенными средствами со всего мира на сумму 4 триллиона долларов. Если начать проедать этих “цыплят”, как выразился премьер-министра Бельгии, передав деньги Украине, это чревато “репутационным ущербом Бельгии как надежного финансового центра” и грозит “подорвать доверие к евро и финансовой системе ЕС”.
Как и следовало ожидать, это вызвало бурю протестов со стороны других европейских государств, которые все сильнее давят на Бельгию, требуя смягчиться и обеспечить финансирование для Украины. Но, как неоднократно отмечал де Вевер, эти самые европейские государства — в частности, Германия, Франция, Нидерланды и Люксембург — не предлагают высвободить российские активы, замороженные в их собственных юрисдикциях и, таким образом, не разделяют финансовые риски. Они также не желают предоставлять гарантий погашения бельгийской части активов, если Россия выиграет судебное разбирательство после окончания конфликта. В результате на данный момент Бельгия противится кредиту и продолжает его блокировать, и ничто не предвещает, что ситуация изменится.
В результате принятие окончательного решения было решено перенести на декабрь — еврократы в Брюсселе выиграли время, чтобы переубедить упрямых бельгийцев. Если же соглашение так и не будет достигнуто, Украина грозит нехватка средств на дальнейшую борьбу, поскольку доступ к западным рынкам капитала ей закрыт из-за моратория на погашение долга.
Это может поставить Европейскую комиссию перед необходимостью привлечь капитал на рынках и предоставить Украине безвозвратную субсидию на покрытие финансовых потребностей в 2026 году.
Как мы к этому пришли? С 2024 года западные спонсоры опосредованной войны постепенно перешли от ассигнований к займам — например, последний крупный кредит на 50 миллиардов долларов “Семерка” согласовала в июне 2024 года. Однако отношение государственного долга Украины к ВВП выросло с 49% в 2021 году до 109% сегодня, и увеличив долговое бремя разоренной страны еще больше, мы рискует буквально задушить Украину своими щедротами.
“Репарационный кредит” явно задумывался с тем, чтобы предъявить счет России и освободить от денежных обязательств как Украину, так и Европу. Попытки изыскать внебюджетные средства на опосредованную войну на Украине всегда были “недостойным поиском вариантов, чтобы не залезать в карман к западным налогоплательщикам”. Проще говоря, европейские правительства сидят на мели и не могут себе позволить тратить средства на Украину, поскольку их правительства столкнулись с крепнущим политическим давлением со стороны националистических партий.
Идею положить давно назревший конец бессмысленной опосредованной войне на Украине ведущие политические лидеры Европы по-прежнему отметают со всей решительностью. И поплатятся за это на выборах в ближайшие годы, поскольку огромная финансовая проблема военных расходов подрывает их легитимность. Тем прискорбнее, что все это было так предсказуемо…
Иан Прауд состоял на дипломатической службе Ее Величества с 1999 по 2023 год. С июля 2014 по февраль 2019 года он занимал должность экономического советника при посольстве Великобритании в Москве. Автор мемуаров “Неприкаянный в Москве: как провалилась британская дипломатия в России с 2014 по 2019 год”, внештатный научный сотрудник Института имени Квинси.